В витрине, посвященной здравоохранению в Российской империи экспозиции «Жизнь в Царской России» музея Успенского Далматовского мужского монастыря им. архимандрита Антонина (Капустина), находятся четыре дореволюционные фотографии из фотоателье Н.М. Кузаева в Нижнем Новгороде. На всех фотографиях присутствуют медсестры из Дворцового лазарета.
Здравоохранение в Царской России. Фрагмент витрины монастырского музея.
Фотография без надписи на обороте запечатлела четырех сестер милосердия, скорее всего, в помещении больницы.
На второй фотографии видим сидящего в больничной палате раненого в халате с перебинтованной кистью левой руки, а за его спиной – двух медсестер. Надпись на обороте гласит: «Снимались в лазарете сестры Язькова[,] Михеева и больной Ковалев. 1915 г. Дворцовый лазарет».
На третьей фотографии, сделанной в фотоателье (видна характерная обстановка), сидит на скамье солдат с перебинтованной правой рукой на шейной перевязи и две сестры, одна из которых стоит, а другая – сидит на каком-то подобии камня. Надпись на обороте почти идентична той, что на предыдущем снимке: «Снимались сестры Язькова и Михеева и раненый воин Смычников. 1915 г. Дворцовый лазарет».
Самой интересной является четвертая фотография, где в фотоателье (та же самая обстановка, что и на предыдущей фотографии) сняты двое рядовых чинов в форме и сестра милосердия. Сестра сидит на скамье, один воин стоит рядом, другой сидит на том же бутафорском «камне». Особенный интерес вызывает надпись на обороте: «Снимались 3 апреля Сестра Михеева и раненые герои Станислав Косьор и Аркадий Попов. 1915 г. Н. Новгород». Надписи на обороте всех трех снимков сделаны одной рукой.
Имя и фамилия одного из «раненых героев» на последней фотографии настолько запоминающаяся и, причем, довольно редкая, что после прочтения надписи сразу же возникает вопрос: неужели тот самый? «Станислав Викентьевич Косиор (польск. Stanisław Kosior; 6/18 ноября 1889 г. – 26 февраля 1939 г.) – советский партийный и государственный деятель. Первый секретарь Коммунистической партии Украины, заместитель председателя правительства СССР, член Политбюро ЦК ВКП(б)».
Судя по возрасту, 3 апреля 1915 г. С. Косиору было чуть больше двадцати четырех лет от роду, что в принципе соответствует возрасту солдата на фотографии. Имеется и портретное сходство. Но дело в том, что в официальной биографии Станислава Викентьевича Косиора нет никакого упоминания об его участии в I-й Мировой войне и о пребывании в 1915 г. в лазарете Нижнего Новгорода. «С 1912 по 1914 год находился на нелегальной работе в Харькове, Киеве, Полтаве. Осенью 1914 года был среди организаторов Киевского комитета РСДРП(б), а после его провала – с 1915 года в Москве. В том же году его сослали на 3 года в Иркутскую губернию». Так кто же тогда изображен на фотографии – известный впоследствии советский партийный деятель или его тезка и однофамилец?
Что же касается Дворцового лазарета в Нижнем Новгороде, то благодаря исследованию Н.Н. Галая, помещенному в журнале «Нижегородская старина» № 41-42 за 2014 г. под названием «Нижегородский Дворцовый лазарет», можно довольно подробно узнать историю этого учреждения. Приведем лишь часть статьи, посвященную интересующему нас периоду 1914-1915 гг., когда Дворцовый лазарет в Нижнем Новгороде был солдатским (впоследствии, с июля 1915 г. он стал офицерским).
«С первых дней войны, – пишет, в частности, Н.Н. Галай, – появились десятки, сотни, а потом – и тысячи раненых. Во многих городах России сразу же стали организовываться лазареты. Один из первых лазаретов был организован в Нижнем Новгороде. Через десять дней после начала войны, 29 июля 1914 года от Мукомольного Товарищества Я. Е. Башкирова Гофмейстеру Двора Его Величества, Нижегородскому губернатору В.М. Борзенко было передано 10 000 рублей с просьбой «означенную сумму обратить на оказание помощи раненым и больным воинам нашей доблестной армии, защищавшей Царя и Родину против полчищ напавших на нее Германии и Австрии».
Ярмарочное купечество не осталось в стороне, и вслед за Товариществом Я.Е. Башкирова пожертвовало 5000 рублей на содержание двух десятков кроватей. Речь шла об организации лазарета. Так как специального помещения для него, естественно, еще не было, то рассматривались не только различные варианты его размещения, но одновременно и началась подготовка к его будущему обустройству и успешной работе.
Вскоре начали поступать денежные средства от нижегородцев и различных организаций. Так, в августе в Главном Ярмарочном доме Правление Нижегородского Общества попечения о бедных провело лотерею-аллегри (лотерея, в которой выигрыш разыгрывается сразу и является только вещевым) и половина полученного сбора (5785 рублей) также была передана на организацию лазарета.
В связи с тем, что свободных мест для него еще не было найдено, губернатором было принято решение обустроить лазарет на двух верхних этажах губернаторского дома, где и было размещено 100 кроватей. Поступавших средств хватило с избытком и на обустройство лазарета и на его содержание.
Интересно, что в этом благородном деле участвовали так или иначе почти все жители Нижнего Новгорода, которые жертвовали не только деньги, но и различные вещи. Всего было собрано 26 615 рублей 25 копеек, причем деньги поступали как от богатых людей и организаций, так и от бедных. Например, от участников (антивоенной) манифестации было собрано и передано на нужды лазарета 1рубль 40 копеек, «от собравшихся в ресторане Иванова 39 р. 50 к.», «выручено от спектакля в театре Фигнера 985 р. 48 к.», получено «от неизвестных людей 1 р. 50 к.».
Кроме этого, пожертвования поступали и различными вещами. Здесь следует отметить, что нижегородцы безвозмездно сдавали в лазарет кровати, постельное белье и одежду, столовые приборы и умывальники, обувь и холст, ножницы и бритвы и пр. А вот самовары, которые в семьях нижегородцев переходили от поколения к поколению и являлись своего рода семейной реликвией, передавались в лазарет временно, о чем и делалась специальная пометка в списке принятых лазаретом вещей. Свою лепту в общее дело внесла и Нижегородская Губернская тюрьма, которая предоставляла «в распоряжение лазарета медицинские инструменты и принадлежности».
Известный купец Матвей Емельянович Башкиров, сделавший первым взнос на создание лазарета, взял на себя обязанность поставлять «ежедневно с 30-го сентября 1914 года бесплатно в лазарет 2 пуда белого и 1 пуд черного хлеба».
Не осталась в стороне и другая, не менее известная личность – издатель и торговец книгами Василий Иванович Бреев, который «во все время существования лазарета доставлял бесплатно канцелярские принадлежности».
Все это и служило основными средствами для обустройства и работы лазарета.
Необходимо отметить, что в лазарете сразу же появились именные кровати, т.е. те, которые были взяты на содержание теми или иными лицами или организациями. Так, 20 кроватей «носили имя» В.М. Борзенко, т.е. эти «кровати» были на попечении нижегородского губернатора. Здесь следует пояснить, что денежные средства для этого были первоначально выделены Ярмарочным купечеством. Его примеру последовали и другие. Даже Нижегородское отделение Императорского общества правильной охоты имело на своем попечительстве 2 именные кровати. Были и анонимные благодетели. Казалось, что в деле организации и обустройства лазарета был добровольно задействован весь наш город!
Вместе с тем лазарету необходимы были специализированные кадры. Как всегда в трудные минуты жизни, В.М. Борзенко обратился к дамам Нижнего Новгорода с просьбой «принять на себя труд, как по оборудованию, так и по заведыванию Дворцовым лазаретом». На его призыв, прежде всего, откликнулась его супруга Софья Николаевна Борзенко, а также и дамы разных слоев населения, от княгини Серафимы Владимировны Чегодаевой-Татарской и баронесс Веры Александровны Бухгольц и Ольги Николаевны Дельвиг до нетитулованных дам. При этом они все работали в созданном ими дамском Комитете на равных.
К работе по обустройству лазарета добровольно присоединились и монахини Крестовоздвиженского монастыря, которые «безвозмездно сшили большое количество белья и связали много носков» и перчаток. К этой работе монастырем привлекались и воспитанницы Мариинского детского приюта.
Одновременно с этими хлопотами в губернаторском доме полным ходом шли капитальные работы по перестройке этажей, отданных под лазарет, и их приспособлению для размещения раненых. Встал вопрос о необходимости устройства бани. Все это несколько отодвигало сроки приема первых раненых, но желание как-то облегчить участь воинов, пострадавших в боях за веру, Царя и Отечество, способствовало быстрому и эффективному решению разного рода проблем, возникающих в ходе подготовки лазарета к открытию.
16 сентября 1914 года дамский Комитет в очередной раз собрался для обсуждения организационных и хозяйственных вопросов «и в целях объединения деятельности членов и распределения занятий и контроля, избрал из своей среды председательницу, 3 товарища председательницы и ревизионную комиссию. Председательницей Комитета избрана Софья Николаевна Борзенко, товарищами председательницы Наталья Ивановна Мандрыка, баронесса Вера Александровна Бухгольц и Надежда Ивановна Ленивцева; заведование хозяйственной частью было возложено на Н.И. Ленивцеву и Римму Ивановну Томсон; наблюдение за сестрами и исполнение обязанностей старшей сестры приняла на себя баронесса В.А. Бухгольц».
«Заведование лечебной частью лазарета принял на себя Врачебный Инспектор действительный статский советник Николай Егорович Касьянов, а действительный статский советник Петр Николаевич Михалкин любезно изъявил готовность быть консультантом. Кроме того, предложил свои услуги лазарету врач Федор Федорович Томсон. Врачи эти несут труд безвозмездно».
Временное заведывание лазаретом было поручено женщине – врачу Анне Николаевне Поляковой. Вскоре штат лазарета, включая экономку, повариху, кашевара, судомоек, кухонного мужика и даже банщика, был укомплектован.
24 сентября 1914 года состоялось торжественное открытие лазарета, где к приему раненых были полностью готовы 68 коек из 100. (В полном составе, на 100 коек, лазарет заработал 30 сентября.) Под полной готовностью коек подразумевалось, что они уже стали именными, т.е. носили имена лиц, изъявивших желание содержать их на все время работы лазарета, внося ежемесячно по 25 рублей. Среди них известные нижегородцам фамилии – Борзенко, Башкиров, Бурмистрова, а также различные государственные и частные организации, предприятия, институты, банки, учащиеся и просто прихожане различных концессий.
Для служения молебна и освящения палат, предназначенных для лазарета, был приглашен Преосвященный Иоаким (Левитский), Епископ Нижегородский и Арзамасский. Присутствующие выслушали сообщение о том, что «лазарет Всемилостливейше принят под покровительство Ея Императорского Величества, Государыни Императрицы Александры Феодоровны».
25 сентября губернатор В. М. Борзенко получил от Императрицы теплую телеграмму следующего содержания: «Сердечно радуюсь открытию Нижегородского Дворцового лазарета. От души благодарю вас, жертвователей, устроительниц и всех, молившихся за нас, за молитвы и выраженные чувства; да благословит Господь труды всех работающих на помощь дорогим нашим раненым воинам. Александра».
Необходимо пояснить, что при обустройстве солдатского лазарета дамский Комитет руководствовался санитарно-гигиеническими нормативами, принятыми в то время. Так, например, количество кроватей в палате размещалось, исходя из нормы воздуха на одного больного. В данном случае она составляла от 2,25 до 4,7 кубических сажени на одну кровать. Исключение составляла «изоляционная палата», которая «была устроена на три кровати, имела 15 куб. саж. воздуха или 5 куб. саж. на каждую кровать». В лазарете были обустроены операционная и перевязочная, а также комната для стерилизации перевязочного материала.
Спустя шесть дней с открытия лазарета поступила первая партия раненых нижних чинов. И здесь не может не вызывать восхищение система организации досуга раненых воинов, которые представляли собой разные слои населения России.
Председатель Филаретовского кружка христианской помощи бедным детям города Нижний Новгород священник Александр Троицкий организовал еженедельные беседы и чтения на исторические и духовно-нравственные темы. Надо отметить, что эти беседы «сопровождались иллюстрацией картин волшебного фонаря» – технической новинкой того времени.
«Три раза в неделю устраивались для раненых кинематографические сеансы владельцами электротеатров: «Художественного» г. Беккер, «Бразильского» г. Сметанкиным, «Палас» Правлением Общественного Собрания, предложившим свои услуги бесплатно».
Учитывая, что среди раненых солдат были крестьяне, дамский Комитет пригласил агронома А. А. Беляева, который прочитал несколько лекций по агрономии и землеустройству.
Для поднятия духа раненых неоднократно приглашался хор воспитанниц Филаретовского дома Милосердия, Мариинского женского детского приюта, а также семинаристов, исполняющих светские песни. В концертах принимали участие оркестр балалаечников Нижегородского речного училища и струнный оркестр гимназистов. Устраивал концерт преподаватель городской Музыкальной школы г. Бахрударьян.
В канун нового, 1915 года в лазарете была устроена елка, в украшении которой, в том числе изготовлении игрушек, принимали участие и сами раненые. На эту елку пришли даже те воины, которые уже были выписаны из лазарета и находились на «домашнем долечивании». «Всем раненым и солдатам-гостям были розданы подарки и конфеты, присланные в большом количестве управляющим заводом «Рамон»».
«В начале января 1915 года для развлечения раненых был устроен сестрами лазарета любительский спектакль, декорации для которого любезно прислал антрепренер местного театра А. А. Сумароков».
В распоряжении солдат, находившихся на излечении в лазарете, были и средства массовой информации – газеты «Волгарь» и «Нижегородский листок». Члены дамского Комитета приносили в свои дежурства для них различные книги, в основном исторического и нравственного содержания; настольные игры – лото, шахматы, шашки, домино.
Как видим, в лечении раненых, кроме официальных органов, в той или иной степени принимали бескорыстное участие многие нижегородцы. Так, член дамского Комитета баронесса Вера Александровна Бухгольц, взявшая на себя надзор за сестрами, следила за прогулками раненых и общим порядком в палатах. Она также собственноручно делала раненым перевязки, массаж и электропроцедуры, которые в то время еще только начинали использоваться и были новым словом в медицине.
Во всех этих мероприятиях реальную помощь и поддержку оказывали духовники. Так, в Дворцовой церкви для раненых в предпраздничные и праздничные дни совершались богослужения. Особо широко отмечались дни Святой Пасхи, когда все раненые получали подарки, открытки и поздравления от Августейшего семейства. При этом им вручались почтовые карточки с изображением членов Царской семьи и пожеланиями скорейшего выздоровления. В ответ на такое внимание со стороны Августейшего семейства по просьбе раненых губернатором В.М. Борзенко было отправлено секретарю Его Императорского Величества благодарственное письмо, в котором сообщалось следующее: «… с благоговением и горячей преданностью были приняты ранеными и больными воинами вещественные знаки внимания своей обожаемой Царицы и они просили меня … повергнуть к стопам Ея Императорского Величества их верноподданнические чувства беспредельной любви и преданности, их готовность тотчас по выздоровлении вновь пролить кровь за Царя, Царицу, Наследника и Родину, а, если потребуется, то и отдать за них свою жизнь, дабы этим отблагодарить Ея Императорское Величество за те заботы и милости, которыми благоугодно было Ея Величеству излить на своих верных слуг».
Софья Николаевна Борзенко в праздник Святой Пасхи от имени дамского Комитета раздавала раненым подарки и «по красному яичку с рублем». В столовой лазарета для них в этот день накрывали праздничный стол, где подавались «куличи, пасхи, ветчина, телятина, яйца и чай».
За 16 месяцев существования Дворцового лазарета (согласно данным отчета общее время существования лазарета составляло неполных 17 месяцев) для низших воинских чинов и для господ офицеров пожертвования поступали постоянно и составили, согласно отчету, 68 034 рублей 90 копеек, из которых на лечение, содержание и нужды раненых было израсходовано 62 094 рубля 27 копеек. (На 1 января 1916 года остаток составлял 5 940 рублей 63 копейки.)
За 10 месяцев существования солдатского Дворцового лазарета было принято около 500 человек, из которых 14 человек (далее – ч.) были больны разными болезнями (в основном ревматики и с катаром желудка), 10 – контуженных и 2 – обмороженных. Остальные поступали с теми или иными ранениями. Среди ранений наиболее многочисленными были ранения плеча (45 ч.), левой ручной кисти (52 ч.), пальцев рук (84 ч.), спины (48 ч.); со множественными ранениями было за все время 12 человек. Впоследствии, когда среди вновь прибывших раненых оказались больные с заразными болезнями, было принято решение больных больше не принимать, а по возможности переправлять их домой под наблюдение местных докторов.
В лазарете, за период его существования в статусе солдатского лазарета, было проведено порядка 60 операций, в том числе две ампутации бедра и одна ампутация стопы. Интересно, что в этих случаях больным были выписаны специальные протезы за счет Дворцового лазарета.
Чтобы обезопасить больных от возможного заражения оспой, которая начала распространяться в действующей армии, всем находящимся на излечении в лазарете были сделаны прививки от этой опасной болезни.
На этом забота нижегородцев о защитниках Отечества не заканчивалась: при выписке из лазарета они снабжались, соответственно времени года, бельем, верхней одеждой и обувью за счет Дворцового лазарета.
В свою очередь, подавляющее большинство раненых, выходящих из стен Дворцового лазарета в действующую армию, домой или в команду выздоравливающих (в основном, на домашнее лечение), не теряли с ним связь и писали теплые письма, слали поздравительные открытки, делились событиями своей жизни.
Однако война есть война, и кроме нижних воинских чинов в город стали поступать раненые офицеры. Это побудило в начале июня 1915 года начальника Нижегородского Эвакуационного пункта обратиться в дамский Комитет Дворцового лазарета с просьбой преобразовать лазарет в офицерский. При этом уточнялось, что в Нижнем Новгороде к этому времени еще не были организованы офицерские лазареты, а действующий Дворцовый отвечал всем требованиям, предъявляемым к лазаретам такого ранга.
Ввиду этого всех раненых нижних чинов, находившихся на излечении в Дворцовом лазарете, было решено перевести в другие лазареты, уже работающие в городе. Солдатский Дворцовый лазарет просуществовал с сентября 1914 года по июнь 1915 года».
В заключение отметим, что журнал «Нижегородская старина», откуда была взята вышеприведенная информация, издается Нижегородским Вознесенским Печерским мужским монастырем. Главным редактором журнала является наместник данной обители, действительный член Нижегородского отделения Императорского Православного Палестинского Общества архимандрит Тихон (Затекин). Будучи еще наместником Свято-Николаевского Верхотурского мужского монастыря, о. Тихон много занимался историей своей обители и церковной жизни на Урале, работал в архивах, создал великолепный монастырский музей.
Иг. Варнава (Аверьянов) с архим. Тихоном (Затекиным).
Награждение победителей конкурса Просвещение через книгу. 2018 г.
Тогда же и состоялось первое знакомство с ним наместника Успенского Далматовского мужского монастыря, ныне – древлехранителя Шадринской епархии, игумена Варнавы (Аверьянова).
Архим. Тихон (Затекин) вручает иг. Варнаве (Аверьянову)
членский билет и знак ИППО. 2018 г.
В 2018 г. по рекомендации архимандрита Тихона (Затекина) игумен Варнава (Аверьянов) был принят в члены ИППО и награжден памятным знаком в честь 120-летия Нижегородского отделения общества.
