Митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим вспоминал о годах своей юности: «С Лёней Остаповым, будущим отцом Алексием, у нас была хорошая юношеская, а потом и взрослая дружба. Он был моложе меня на четыре года. В семинарии его однокурсниками были отец Матфей Стаднюк, К. Е. Скурат, отец Василий из церкви Ризоположения на Донской...

     Лёня вместе с родителями и сестрой Натальей – приемной дочерью родителей, еще младенцем, – появился в Москве в 1946 году. Ему было шестнадцать лет. Это был очень молчаливый, застенчивый мальчик, переживший нацистскую оккупацию. Я к тому времени был уже старшим иподьяконом, и Патриарх поручил мне опекать его. Чем я мог ему помочь? Учить его Евангелию не было смысла – его крестным отцом был сам Патриарх. Я взял на себя труд приобщить его к нашей советской действительности и для начала дал ему прочитать «Двенадцать стульев» и «Золотого теленка». Эффект был сногсшибательный. Мы подружились, а с увлекшей нас идеи «поиска стульев» начался наш Церковно-археологический кабинет. Была у нас тетрадь, в которой мы оставляли друг другу послания, поскольку времени для личного общения днем нам обычно не хватало. Так вот, если в этой тетради появлялась запись: «А я нашел еще один стул!» – это означало какую-то новую выдумку. <…>

      Мы с Лёней Остаповым <…> задумали одно тайное дело.

  Мы решили сделать мемориальную комнату Патриарха и подарить ему к именинам 25 февраля 1949 года. Начались отчаянные, авантюрные поиски материала. Мы лазили по домам Сергиева Посада, потому что в свое время Симанские снимали там дом. Казалось, ничего уже найти невозможно. Однако мы все-таки нашли коробку, в которой Ольга Александровна Симанская хранила кое-какие свои мелкие личные вещи. Лёня, пользуясь своей близостью к Патриарху, тайком вынимал из его письменного стола и шкафа семейные фотографии, а я по своим московским связям отдавал их доверенным фотографам для репродуцирования и увеличения. Мы нашли переплетчика, который их очень хорошо оформил, окантовал. Потом стали искать помощи. Идея музея, в принципе, находила сторонников. Один из помощников инспектора был увлечен мыслью о создании музея воинской славы Русской Православной Церкви, а один из наших студентов во время войны воевал в партизанском отряде. Однако все понимали, что никакого вооружения выставить в стенах духовной школы нам не удастся, и дело не двигалось.

      В конце концов мы обратились к ректору, отцу Александру Смирнову, с просьбой выделить нам эту маленькую комнату. Старания наши увенчались успехом. В итоге 25 февраля мы поднесли Патриарху доклад, в котором извещали его о создании музея. Вскоре он прибыл в Лавру, увидел плоды наших трудов, был очень тронут этой юношеской выходкой и подарил новосозданному музею пятьдесят тысяч рублей. Тогда, в 1949 году, это была очень крупная сумма. Возникла идея воссоздания Церковно-археологического кабинета (ЦАК). Вскоре Николай Петрович Доктусов купил у одного из московских коллекционеров собрание старинных крестиков. Паша Голубцов атрибутировал их и закрепил на желтой ткани в качестве экспозиции, снабдив подписями. Так они с тех пор и выставлены в ЦАКе – всё на той же желтой ткани. Это и было зерно, из которого впоследствии вырос музей. В него стали поступать пожертвования. Один из епископов много лет спустя рассказывал, что он пришел к ректору и сказал: «Вот, отец ректор, я вам грошенят принес». Тот сперва явно обрадовался: деньги духовной школе всегда были нужны, – но когда он вынул целый мешочек старинных монеток, несколько «потускнел». Тем не менее экспозиция пополнилась. <…>

      Много и других вещей поступило к нам – и подаренных, и найденных. Что до меня, то я от природы собиратель – еще в детстве собирал всевозможные камешки, марки; да и вообще собирание свойственно славянской натуре».

РУСЬ УХОДЯЩАЯ: Рассказы митрополита Питирима (Нечаева) о Церкви, о времени и о себе / Т. Л. Александрова, Т. В. Суздальцева. – М.: Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви; Православный Свято-Тихоновский гуманитарный ун-т., 2019. С. 132-133, 197-198.